Отрывок из книги 'Пришествие'
Введение
НАВЕРСТАННОЕ ВРЕМЯ
Бог истины играет с нами. Он играет в прятки. Он играет и в другие игры, но время идет, а мы не понимаем ни самой игры, ни ее правил. И все это время мы валяем дурака. Мы его не понимаем, мы пренебрегаем им или более того, мы приписываем ему наши бомбы, наши проблемы голода, папу и аятоллу. Много слез пролито в поисках Его. Но наиболее распространенная ошибка - приписывать Ему наши игры. И нашу "любимую" - "извращение бо-жественного". Мы думаем о слиянии с Ним путем переодевания в черное платье священника или в желтое, как у бонзы, путем отращивания волос, как это делают сикхи или обривая голову, как ламы, заболев гепатитом в Индии или нырнув в бассейн, чтобы оказаться "дважды рожденным". Расположенные к книгам нам Его объясняют. Меж тем Он исчез вовсе. Некоторые верят Марксу, но их немного. Что касается меня, то я растерялся. У меня были моменты веселья, периоды предчувствия.
Искатель Истины может позволить себе иногда быть начеку, чтобы лавировать в мире, где царит фальшь. Гурджиев, человек с характером и острым умом, являл тому немало примеров. Когда его кошелек становился пуст, в Самарканде он ловил воробьев и раскрашивал их с помощью анилина. Затем он продавал этих "американских канареек" по 2 рубля за штуку. Я никогда не отличался подобной изобретательностью, но пришел тем не менее к тому, что необходимо разработать систему приемов, игры и выигрыша для того, чтобы жить и процветать. Но в конце концов мне это надоело и я сбросил маску.
Когда я роюсь в своей памяти, я обнаруживаю там очень давний голод. Это то, что во мне наиболее прочно. Я всегда знал, что мы живем не иначе как лишь частью самих себя. Я хотел жить в мои сто процентов. Приняв такое решение в четырнадцать лет, я слабо себе представлял, как мне реализовать самого себя. Различные вехи на этом пути знаменовали мое вхождение в категорию взрослых.
Резюмируем. Мне повезло: моя семья не из бедных, мое пребывание в Университете Женевы было без напряжений, и я предавался радостям жизни. Мое сердце - было ли это сердце? - часто и быстро наполнялось тревогой. Я влюблен в Венеру Боттичелли, В Елену Буше и вскоре - в тех во плоти, кто заполняет окружение в периоды моих эскапад: на острова Эгейского моря, берега Адриатики и т.д.
Походя, я получаю диплом правоведа, но это не важно! Важно - это попробовать на вкус, ощутить полноту удовольствия и, кто знает? - радость - в тех случаях, которые представляются. Я танцую кадриль под позолоченными светильниками, катаюсь на лыжах по фиолетовому снегу высоких гор, на лету я пытаюсь поймать поекрасный профиль, который пересекает мой путь... и ускользает от меня.
Я попытался таким образом создать поэму из моей жизни, но использую при этом дурной материал: мир удовольствий и форм - это также мир разочарований. Красота проходит, удовольствие дрожит и исчезает. Я хотел попробовать от всякого плода. Я хотел хранить его вкус у себя во рту. Конечно же я потерпел фиаско. В красоте женщины, идеи или статуи я вижу приближение к одной единственной красоте, которая - она - вне носителя.. Отыскивая модель, я теряюсь в набросках. Исполненный иронии, я ощущаю себя в качестве эскиза, сделанного нетерпеливой рукой, но - и в этом надежда -иногда угадывается рисунок.
Параллельно то, что нам предлагает "официальная духовность" Запада, которая не волнует никого. Воспоминания колледжа меня будут преследовать некоторое время: один епископ, читающий псалмы, в шляпе из ослиной кожи, которому церемонно отвечали огорченным гулом его собратья и особенно этот "директор совести", так метко изображенный Монмерлантом. Каменные исту-каны, поддерживающие купол соседней базилики отвечали ему презрительным хохотом.
Я без снисхождения отношусь к тем, которые верят, что нашли истину на карусели, где Золотой Телец, Бог, Нация, Техника, Революция, Молодость. Однако я также не присоединяюсь к толпе жизнерадостных циников, о которых Ницше - брат по огорчению и ожиданию - писал: "Основная вера народа - это то, что надо просто жить без всякой цели. Это вульгарно". Почему все-таки стоит жить? Я не нахожу ответа на этот вопрос или быть может нельзя сказать, что я ищу его? Итак, мне необходимо найти ответы на следующий вопросы, грациозные, простые, и от которых я не могу избавиться: "Как быть счастливым? Как делать счастливым? Что такое истина?" У меня нет такого, как у Понтия Пилата, маленького сосуда для омовения рук.
Иногда у меня возникает желание привести в систему мои изыскания:
"Пусть Бог существует, пусть его нет. Если он не существует, пусть все летит к черту, но если Он есть, безусловно, имеет смысл продолжить поиски". Я еще достаточно молод! Тем лучше: вдруг это займет время. Стена в моей комнате не предложит мне ничего ровным счетом, пойдем дальше. Одна подружка, голландка по национальности, которая любит тюльпаны и гашиш, посвятила меня в его тайну. Но, в общем, все виды эскапад иногда очень изощренные, которые мы себе изготовляем, не обладают необходимыми целебными свойствами. Не лучше и с остальным - с тем, что мы называем "любовью", движениями, которые мы зовем "нежность" и с помощью которых пытаемся исторгнуть непреодолимое препятствие - "другой" все-таки остается другим.
Просвещен ли я более, чем другие? Если да, то мне не стало от этого веселее. Я могу чувствовать давление со стороны безрадостного, досаждающего и жестокого общества. Я вижу достаточно ясно, как люди вокруг меня пытаются нырять в "изроховый суп", углубиться в то, что Паскаль назвал "разнообразие", беготня в поисках политического кредо, успеха или "любви", без ясного понимания механизма, который заставляет их бежать. И если я наблюдаю с большей проницательностью, я вижу себя среди бегущих. Я, тем не менее, не извиняю себя, если не вижу.
Итак, я учусь смеяться над собой, чтобы завоевать право смеяться над другими. Таким образом, я соблюдаю общественный ритуал, который следует знать, чтобы пользоваться уважением собратьев по племени. Я завоевал доверие людей респектабельных, получив образование в Европе и США, став международным чиновником. Я завоевал доверие нереспектабельных людей, принимая их наркотики, живя в общинах хиппи, посещая секты милленаристов. В целом, я понял чуть лучше, что следует сделать, а чего избегать. Это мне позволило, как мне кажется, наверстать время. Игрушечный Фауст, я заключил свое пари с Мефистофелем (Ф.Ницше, "Так говорит Заратустра", Париж, стр.48, изд.Меркур дэ Франс - Если мне льстя, ты сможешь меня расстроить настолько, что я сам об этом пожалею, если ты сможешь обмануть радостью, пусть это будет мой последний день. - перевод автора), думая о себе, как о невинном и о дьяволе, как о коварном, и не слишком его побаиваясь. Я храбро подпалился уже на всех огнях. Обнаружив, что индийская духовность ушла далеко вперед в проблемах, соотношении духа и материи, в познании себя, я направляю свои поиски в этом направлении. Я наблюдаю вблизи некоторых "мэтров", импортированных с Востока, и обнаруживаю фауну из вызывающих тревогу своими действиями продажных шарлатанов и ярмарочных пророков, которые освобождают своих учеников от их сбережений и разрушают их психическое здоровье. Вполне невинные обмануты, увы, другие, кажется, обрели мессию, которого заслуживают: они высокомерно полагают, что приобщились к Абсолюту, заплатив за курс - другой, медитации, доверившись мифу о том, что они новая раса избранных. В действительности, я говорю себе, в заключении кротость - единственный страж тех, кто пробует прибли-зиться к Богу-истине. Сам того не зная, я открыл одно из правил игры... Без того, однако, чтобы использовать его на практике.
В Болонье, где я учусь в течение года, с наслаждением брожу по улочкам и пьяццам, которые превращаются в Шекспировские декорации, так как первый удар нефтяного кризиса их опустошает по воскресеньям. Эта старая область Италии кишит эстетами и интеллектуалами, с которыми я понял, что эстетизм и интеллект, сами по себе, не приведут никуда. Вкус декаданства возбуждает, бедная Европа, но где же наступит будущая весна?
Сигналы, которые поступают по мере того, как я продолжаю жить и учиться, начинают выстраиваться в систему. Я упражняюсь в постижении ее смысла. Я шел по следам за искателями прошло-го: Арджуной, Ахенатоном, Кантом, Лениным. Маркузо говорит о том, что синтез невозможен и предлагает в качестве альтернати-вы великий крах. Он, однако, пренебрег учением Патанджали и мэтров дзен и всех тех, которые говорят нам о том, что "синтез" может иметь место при трансформации сознания индивидуума. Еще чуть-чуть вперед, мозговые клетки испытывают легкое возбуждение: я угадываю контуры тайны.
В 1974 году, проживая вблизи Вашингтона, я начинаю сомневаться в возможности какого-либо исторического беспрецендентного события, способного остановить мчащуюся к своему разрушению нашу экосистему, способного уничтожить тандем путаницы и напряжения, толкающий нас ко все большему дисбалансу. Я также прихожу, как и другие, к выводу о том, что такое событие должно проявить себя не в сфере человеческой активности, но в сфе-ре человеческого сознания и что знаки времени (включая знаки Зодиака) указывают на неизбежность такой развязки. Но я не знаю, ни где, ни когда, ни как произойдет этот прорыв в сознании... Может быть, это уже началось?
Вопрос может быть поставлен в такой форме: как развить эту новую способность постигать (за пределами рационального интеллекта), которая явится эволюцией в феноменологии сознания, а не шагом назад, т.е. регрессией?
Возврат к инстинкту не разрешит проблем нашей цивилизации, поскольку инстинкт и цивилизация суть не что иное, как выражение величайшего человеческого противоречия: оно не может быть решено путем скачков от одного полюса к другому. Более того, стандартное психическое состояние человека Запада - это багаж логического и рационального, которым нельзя пренебрегать. В отношении этого багажа попытки за счет инстинкта выйти за пределы наших познавательных возможностей можно рассматривать как регресс. Сегодня эти попытки представлены в "Вельтаншаунг" и так называемый "свободный", пристрастие якобы душевное к сектам религиозного, спиритического, парапсихологического и аналогичного содержания. Современный цирк из новых церквей, фальшивые игры, научная фантастика, ученики и мэтры колдовства свидетельствуют лишь о том, что необходимость прорыва в материальном плане (промышленная революция), почему бы вто-рой половине XX века не реализовать прорыв духовный (эпистемологическая революция).
Эта манера видеть смысл в истории, слегка напоминающая гегельянскую, покажется более разумной, если проделать краткий анализ различного рода проявлений в религии, литературе, художественном творчестве и в общественной жизни наиболее развитых наций. В час, когда я пишу эти строки, сотни авторов и кинематографистов всех мастей взялись так и этак интерпретировать возможную форму этой гипотезы. Но эта форма потрясающе пуста. Именно так я говорил себе десять лет назад, необходимо по крайней мере самому ощутить непосредственно на себе этот прорыв в познании, иначе все рассуждения остаются весьма туманными. Это я с горечью сознавал.
Действительно, следует признать - я бегу на месте. Мне надоели мои друзья, у которых компас заклинило на отметке "секс". Сам я потерялся в своих играх, поскольку избранницы или скорее радость от совместного общения полностью ускользает от меня. Мы все думали, что "свободная любовь" предложит максимальные удовольствия, счастье и расцвет. Она стала догмой нашего образа жизни. Но сколько из нас на самом деле знают радость в своей сердечной жизни? Откуда столько страха и неуверенности? Как можно быть преданным тому, кто завтра исчезнет с той, у которой более широкие бедра или с тем у кого шикарнее автомобиль? Я замечаю без снисхождения, что даже в объятиях подружки мое внимание порой убегает к другой из девушек. Эта неустойчивость внимания мешает мне извлекать радость от того, чем я обладаю. Я хочу избавиться от этого ненормального порхания, чтобы узнать спонтанную дружбу и любовь, без той сексуальности, которая прокралась в наш мозг и пожирает наше внимание. Но я не знаю как это сделать. Мне надоел Университет с тем, что он призван производить - его идеями. Мои преподаватели под святым знаменем аналитической мысли имеют обыкновение разделять любой волосок на четыре части (имеется ввиду вдоль) за счет заказчика. Нет более ничего универсального в знаниях, которыми располагает Университет. Повсюду хаос более или менее организованный в частностях - каждый академический управляющий вершит дела в своей маленькой области, не заботясь о связях с единым целым. Я вос-пользовался моим знанием среды для того, чтобы без особого труда получить степень в области политических наук. Я прыгаю в Паккард образца 1954 года, направление: Новый Орлеан и Лос- Анджелес. Я люблю водить автомобиль. 'Жизнь снова в радость". Я еду взглянуть, как поднимается солнце на пиках гор в Маунтин Вэлли - и ныряет в Тихий океан.
Любопытно то, что теперь цепь событий, вещей в период поездки, составляющих мое окружение, выстраивается в одну линию, приводящую к заключительной встрече. В течение моего вояжа по пустыне Аризоны, необъяснимо, планета Венера всякий раз оказывалась над входом моей палатки. На подъезде к Большому Каньону идет дождь. Я прошу, и через пять минут я получаю великолепную радугу. Какой-то невидимый демиург развлекается тем, что выполняет мои желания, даже самые пустяковые, с необычным снисхождением, череда совпадений и символов, сплетенная с большим юмором, наконец, приводит меня в Беркли к одному студенту, изу-чающему экономику. Раджеш - юноша жизнерадостный и с горячим сердцем, наши длинные ночные беседы продолжаются в обсерватории, что расположена на берегу залива Сан-Франциско. В конце концов, с большой почтительностью и робостью, которая превращает ситуацию в почти торжественную, по истечении недели он показывает мне фотографию улыбающейся женщины с иератическим выражением защиты в лице.
- Сейчас она живет неподалеку от Лондона - сказал он мне, - и я знаю, что она тебя ждет. Она воплощалась множество раз в прошлом и статуи, которые ее представляют, покрывают поверхность Земли. Она пришла вновь, как было обещано, и она здесь для нашей эмансипации. Поезжай и познакомься с ней.
- Но, Раджеш, как мне преодолеть такие гигантские барьеры?
- Ты это почувствуешь, это живой опыт. Ты чувствуешь фантастическую энергию, которая выходит из твоего тела в форме прохладных, прохладных вибраций, и ты вступаешь в новое состояние сознания. Поезжай и сам попробуй. Уже многие из нас этого достигли. Это радикально отличается от любого псевдодуховного трюкачества.
Очень трудно поверить в проявление того, что искал так долго, поверить в новое и столь грандиозное. И еще более невероятно то, что Существо, которое действительно может помочь другим в настоящее время, живет среди нас без нашего ведения на сей счет: ест, спит, как все мы, работая над реализацией новой ступени духовной эмансипации. И все-таки Раджеш не меч-татель, не фанатик, не глупец. Признаки времени свидетельствуют о неизбежных переменах. Нас окружают лживые пророки Апокалипсиса, завсегдатаи из круга наркоманов и члены подозрительных сект, психические аномалии, сексуальные отклонения угрожают здоровью семьи. В индустриально развитых странах технология, средства производства уже вышли из под контроля, в развивающихся странах ужасающая нищета принимает небывалые формы. Окружающая среда деградирует. Физическое выживание человечества становится темой математической модели со все более пессимистическими прогнозами.
Ну и что ж, вперед, а там посмотрим. Я добираюсь по "автостопу" до Чикаго и спустя два дня, полный оптимизма, я улетаю в Лондон.
Такова короткая история моих первых двадцати пяти лет. Должен признаться, что мне очень повезло! Меня не бросили на съедение диким зверям, и я не был распят на кресте. Мне не предложили выпить яд цикуты (способ, которым был казнен Сократ), и меня не увлекли наркотики. Мне не пришлось сесть в поезд, который увозил в ГУЛАГ. В конце концов, я имел вновь удовольствие убедиться, сколь мало оригинальными были мои поиски, по следам избитых вопросов в устах вереницы монахов, безумцев, поэтов, королей, философов и святых. Очень древние вопросы - это правда, и которые всегда переживали свои ответы. Как они будут выглядеть, по мнению той загадочной личности, к которой меня несет двигатель самолета? Я знаю ее имя: Шри Матаджи Нирмала Деви.
НАВЕРСТАННОЕ ВРЕМЯ
Бог истины играет с нами. Он играет в прятки. Он играет и в другие игры, но время идет, а мы не понимаем ни самой игры, ни ее правил. И все это время мы валяем дурака. Мы его не понимаем, мы пренебрегаем им или более того, мы приписываем ему наши бомбы, наши проблемы голода, папу и аятоллу. Много слез пролито в поисках Его. Но наиболее распространенная ошибка - приписывать Ему наши игры. И нашу "любимую" - "извращение бо-жественного". Мы думаем о слиянии с Ним путем переодевания в черное платье священника или в желтое, как у бонзы, путем отращивания волос, как это делают сикхи или обривая голову, как ламы, заболев гепатитом в Индии или нырнув в бассейн, чтобы оказаться "дважды рожденным". Расположенные к книгам нам Его объясняют. Меж тем Он исчез вовсе. Некоторые верят Марксу, но их немного. Что касается меня, то я растерялся. У меня были моменты веселья, периоды предчувствия.
Искатель Истины может позволить себе иногда быть начеку, чтобы лавировать в мире, где царит фальшь. Гурджиев, человек с характером и острым умом, являл тому немало примеров. Когда его кошелек становился пуст, в Самарканде он ловил воробьев и раскрашивал их с помощью анилина. Затем он продавал этих "американских канареек" по 2 рубля за штуку. Я никогда не отличался подобной изобретательностью, но пришел тем не менее к тому, что необходимо разработать систему приемов, игры и выигрыша для того, чтобы жить и процветать. Но в конце концов мне это надоело и я сбросил маску.
Когда я роюсь в своей памяти, я обнаруживаю там очень давний голод. Это то, что во мне наиболее прочно. Я всегда знал, что мы живем не иначе как лишь частью самих себя. Я хотел жить в мои сто процентов. Приняв такое решение в четырнадцать лет, я слабо себе представлял, как мне реализовать самого себя. Различные вехи на этом пути знаменовали мое вхождение в категорию взрослых.
Резюмируем. Мне повезло: моя семья не из бедных, мое пребывание в Университете Женевы было без напряжений, и я предавался радостям жизни. Мое сердце - было ли это сердце? - часто и быстро наполнялось тревогой. Я влюблен в Венеру Боттичелли, В Елену Буше и вскоре - в тех во плоти, кто заполняет окружение в периоды моих эскапад: на острова Эгейского моря, берега Адриатики и т.д.
Походя, я получаю диплом правоведа, но это не важно! Важно - это попробовать на вкус, ощутить полноту удовольствия и, кто знает? - радость - в тех случаях, которые представляются. Я танцую кадриль под позолоченными светильниками, катаюсь на лыжах по фиолетовому снегу высоких гор, на лету я пытаюсь поймать поекрасный профиль, который пересекает мой путь... и ускользает от меня.
Я попытался таким образом создать поэму из моей жизни, но использую при этом дурной материал: мир удовольствий и форм - это также мир разочарований. Красота проходит, удовольствие дрожит и исчезает. Я хотел попробовать от всякого плода. Я хотел хранить его вкус у себя во рту. Конечно же я потерпел фиаско. В красоте женщины, идеи или статуи я вижу приближение к одной единственной красоте, которая - она - вне носителя.. Отыскивая модель, я теряюсь в набросках. Исполненный иронии, я ощущаю себя в качестве эскиза, сделанного нетерпеливой рукой, но - и в этом надежда -иногда угадывается рисунок.
Параллельно то, что нам предлагает "официальная духовность" Запада, которая не волнует никого. Воспоминания колледжа меня будут преследовать некоторое время: один епископ, читающий псалмы, в шляпе из ослиной кожи, которому церемонно отвечали огорченным гулом его собратья и особенно этот "директор совести", так метко изображенный Монмерлантом. Каменные исту-каны, поддерживающие купол соседней базилики отвечали ему презрительным хохотом.
Я без снисхождения отношусь к тем, которые верят, что нашли истину на карусели, где Золотой Телец, Бог, Нация, Техника, Революция, Молодость. Однако я также не присоединяюсь к толпе жизнерадостных циников, о которых Ницше - брат по огорчению и ожиданию - писал: "Основная вера народа - это то, что надо просто жить без всякой цели. Это вульгарно". Почему все-таки стоит жить? Я не нахожу ответа на этот вопрос или быть может нельзя сказать, что я ищу его? Итак, мне необходимо найти ответы на следующий вопросы, грациозные, простые, и от которых я не могу избавиться: "Как быть счастливым? Как делать счастливым? Что такое истина?" У меня нет такого, как у Понтия Пилата, маленького сосуда для омовения рук.
Иногда у меня возникает желание привести в систему мои изыскания:
"Пусть Бог существует, пусть его нет. Если он не существует, пусть все летит к черту, но если Он есть, безусловно, имеет смысл продолжить поиски". Я еще достаточно молод! Тем лучше: вдруг это займет время. Стена в моей комнате не предложит мне ничего ровным счетом, пойдем дальше. Одна подружка, голландка по национальности, которая любит тюльпаны и гашиш, посвятила меня в его тайну. Но, в общем, все виды эскапад иногда очень изощренные, которые мы себе изготовляем, не обладают необходимыми целебными свойствами. Не лучше и с остальным - с тем, что мы называем "любовью", движениями, которые мы зовем "нежность" и с помощью которых пытаемся исторгнуть непреодолимое препятствие - "другой" все-таки остается другим.
Просвещен ли я более, чем другие? Если да, то мне не стало от этого веселее. Я могу чувствовать давление со стороны безрадостного, досаждающего и жестокого общества. Я вижу достаточно ясно, как люди вокруг меня пытаются нырять в "изроховый суп", углубиться в то, что Паскаль назвал "разнообразие", беготня в поисках политического кредо, успеха или "любви", без ясного понимания механизма, который заставляет их бежать. И если я наблюдаю с большей проницательностью, я вижу себя среди бегущих. Я, тем не менее, не извиняю себя, если не вижу.
Итак, я учусь смеяться над собой, чтобы завоевать право смеяться над другими. Таким образом, я соблюдаю общественный ритуал, который следует знать, чтобы пользоваться уважением собратьев по племени. Я завоевал доверие людей респектабельных, получив образование в Европе и США, став международным чиновником. Я завоевал доверие нереспектабельных людей, принимая их наркотики, живя в общинах хиппи, посещая секты милленаристов. В целом, я понял чуть лучше, что следует сделать, а чего избегать. Это мне позволило, как мне кажется, наверстать время. Игрушечный Фауст, я заключил свое пари с Мефистофелем (Ф.Ницше, "Так говорит Заратустра", Париж, стр.48, изд.Меркур дэ Франс - Если мне льстя, ты сможешь меня расстроить настолько, что я сам об этом пожалею, если ты сможешь обмануть радостью, пусть это будет мой последний день. - перевод автора), думая о себе, как о невинном и о дьяволе, как о коварном, и не слишком его побаиваясь. Я храбро подпалился уже на всех огнях. Обнаружив, что индийская духовность ушла далеко вперед в проблемах, соотношении духа и материи, в познании себя, я направляю свои поиски в этом направлении. Я наблюдаю вблизи некоторых "мэтров", импортированных с Востока, и обнаруживаю фауну из вызывающих тревогу своими действиями продажных шарлатанов и ярмарочных пророков, которые освобождают своих учеников от их сбережений и разрушают их психическое здоровье. Вполне невинные обмануты, увы, другие, кажется, обрели мессию, которого заслуживают: они высокомерно полагают, что приобщились к Абсолюту, заплатив за курс - другой, медитации, доверившись мифу о том, что они новая раса избранных. В действительности, я говорю себе, в заключении кротость - единственный страж тех, кто пробует прибли-зиться к Богу-истине. Сам того не зная, я открыл одно из правил игры... Без того, однако, чтобы использовать его на практике.
В Болонье, где я учусь в течение года, с наслаждением брожу по улочкам и пьяццам, которые превращаются в Шекспировские декорации, так как первый удар нефтяного кризиса их опустошает по воскресеньям. Эта старая область Италии кишит эстетами и интеллектуалами, с которыми я понял, что эстетизм и интеллект, сами по себе, не приведут никуда. Вкус декаданства возбуждает, бедная Европа, но где же наступит будущая весна?
Сигналы, которые поступают по мере того, как я продолжаю жить и учиться, начинают выстраиваться в систему. Я упражняюсь в постижении ее смысла. Я шел по следам за искателями прошло-го: Арджуной, Ахенатоном, Кантом, Лениным. Маркузо говорит о том, что синтез невозможен и предлагает в качестве альтернати-вы великий крах. Он, однако, пренебрег учением Патанджали и мэтров дзен и всех тех, которые говорят нам о том, что "синтез" может иметь место при трансформации сознания индивидуума. Еще чуть-чуть вперед, мозговые клетки испытывают легкое возбуждение: я угадываю контуры тайны.
В 1974 году, проживая вблизи Вашингтона, я начинаю сомневаться в возможности какого-либо исторического беспрецендентного события, способного остановить мчащуюся к своему разрушению нашу экосистему, способного уничтожить тандем путаницы и напряжения, толкающий нас ко все большему дисбалансу. Я также прихожу, как и другие, к выводу о том, что такое событие должно проявить себя не в сфере человеческой активности, но в сфе-ре человеческого сознания и что знаки времени (включая знаки Зодиака) указывают на неизбежность такой развязки. Но я не знаю, ни где, ни когда, ни как произойдет этот прорыв в сознании... Может быть, это уже началось?
Вопрос может быть поставлен в такой форме: как развить эту новую способность постигать (за пределами рационального интеллекта), которая явится эволюцией в феноменологии сознания, а не шагом назад, т.е. регрессией?
Возврат к инстинкту не разрешит проблем нашей цивилизации, поскольку инстинкт и цивилизация суть не что иное, как выражение величайшего человеческого противоречия: оно не может быть решено путем скачков от одного полюса к другому. Более того, стандартное психическое состояние человека Запада - это багаж логического и рационального, которым нельзя пренебрегать. В отношении этого багажа попытки за счет инстинкта выйти за пределы наших познавательных возможностей можно рассматривать как регресс. Сегодня эти попытки представлены в "Вельтаншаунг" и так называемый "свободный", пристрастие якобы душевное к сектам религиозного, спиритического, парапсихологического и аналогичного содержания. Современный цирк из новых церквей, фальшивые игры, научная фантастика, ученики и мэтры колдовства свидетельствуют лишь о том, что необходимость прорыва в материальном плане (промышленная революция), почему бы вто-рой половине XX века не реализовать прорыв духовный (эпистемологическая революция).
Эта манера видеть смысл в истории, слегка напоминающая гегельянскую, покажется более разумной, если проделать краткий анализ различного рода проявлений в религии, литературе, художественном творчестве и в общественной жизни наиболее развитых наций. В час, когда я пишу эти строки, сотни авторов и кинематографистов всех мастей взялись так и этак интерпретировать возможную форму этой гипотезы. Но эта форма потрясающе пуста. Именно так я говорил себе десять лет назад, необходимо по крайней мере самому ощутить непосредственно на себе этот прорыв в познании, иначе все рассуждения остаются весьма туманными. Это я с горечью сознавал.
Действительно, следует признать - я бегу на месте. Мне надоели мои друзья, у которых компас заклинило на отметке "секс". Сам я потерялся в своих играх, поскольку избранницы или скорее радость от совместного общения полностью ускользает от меня. Мы все думали, что "свободная любовь" предложит максимальные удовольствия, счастье и расцвет. Она стала догмой нашего образа жизни. Но сколько из нас на самом деле знают радость в своей сердечной жизни? Откуда столько страха и неуверенности? Как можно быть преданным тому, кто завтра исчезнет с той, у которой более широкие бедра или с тем у кого шикарнее автомобиль? Я замечаю без снисхождения, что даже в объятиях подружки мое внимание порой убегает к другой из девушек. Эта неустойчивость внимания мешает мне извлекать радость от того, чем я обладаю. Я хочу избавиться от этого ненормального порхания, чтобы узнать спонтанную дружбу и любовь, без той сексуальности, которая прокралась в наш мозг и пожирает наше внимание. Но я не знаю как это сделать. Мне надоел Университет с тем, что он призван производить - его идеями. Мои преподаватели под святым знаменем аналитической мысли имеют обыкновение разделять любой волосок на четыре части (имеется ввиду вдоль) за счет заказчика. Нет более ничего универсального в знаниях, которыми располагает Университет. Повсюду хаос более или менее организованный в частностях - каждый академический управляющий вершит дела в своей маленькой области, не заботясь о связях с единым целым. Я вос-пользовался моим знанием среды для того, чтобы без особого труда получить степень в области политических наук. Я прыгаю в Паккард образца 1954 года, направление: Новый Орлеан и Лос- Анджелес. Я люблю водить автомобиль. 'Жизнь снова в радость". Я еду взглянуть, как поднимается солнце на пиках гор в Маунтин Вэлли - и ныряет в Тихий океан.
Любопытно то, что теперь цепь событий, вещей в период поездки, составляющих мое окружение, выстраивается в одну линию, приводящую к заключительной встрече. В течение моего вояжа по пустыне Аризоны, необъяснимо, планета Венера всякий раз оказывалась над входом моей палатки. На подъезде к Большому Каньону идет дождь. Я прошу, и через пять минут я получаю великолепную радугу. Какой-то невидимый демиург развлекается тем, что выполняет мои желания, даже самые пустяковые, с необычным снисхождением, череда совпадений и символов, сплетенная с большим юмором, наконец, приводит меня в Беркли к одному студенту, изу-чающему экономику. Раджеш - юноша жизнерадостный и с горячим сердцем, наши длинные ночные беседы продолжаются в обсерватории, что расположена на берегу залива Сан-Франциско. В конце концов, с большой почтительностью и робостью, которая превращает ситуацию в почти торжественную, по истечении недели он показывает мне фотографию улыбающейся женщины с иератическим выражением защиты в лице.
- Сейчас она живет неподалеку от Лондона - сказал он мне, - и я знаю, что она тебя ждет. Она воплощалась множество раз в прошлом и статуи, которые ее представляют, покрывают поверхность Земли. Она пришла вновь, как было обещано, и она здесь для нашей эмансипации. Поезжай и познакомься с ней.
- Но, Раджеш, как мне преодолеть такие гигантские барьеры?
- Ты это почувствуешь, это живой опыт. Ты чувствуешь фантастическую энергию, которая выходит из твоего тела в форме прохладных, прохладных вибраций, и ты вступаешь в новое состояние сознания. Поезжай и сам попробуй. Уже многие из нас этого достигли. Это радикально отличается от любого псевдодуховного трюкачества.
Очень трудно поверить в проявление того, что искал так долго, поверить в новое и столь грандиозное. И еще более невероятно то, что Существо, которое действительно может помочь другим в настоящее время, живет среди нас без нашего ведения на сей счет: ест, спит, как все мы, работая над реализацией новой ступени духовной эмансипации. И все-таки Раджеш не меч-татель, не фанатик, не глупец. Признаки времени свидетельствуют о неизбежных переменах. Нас окружают лживые пророки Апокалипсиса, завсегдатаи из круга наркоманов и члены подозрительных сект, психические аномалии, сексуальные отклонения угрожают здоровью семьи. В индустриально развитых странах технология, средства производства уже вышли из под контроля, в развивающихся странах ужасающая нищета принимает небывалые формы. Окружающая среда деградирует. Физическое выживание человечества становится темой математической модели со все более пессимистическими прогнозами.
Ну и что ж, вперед, а там посмотрим. Я добираюсь по "автостопу" до Чикаго и спустя два дня, полный оптимизма, я улетаю в Лондон.
Такова короткая история моих первых двадцати пяти лет. Должен признаться, что мне очень повезло! Меня не бросили на съедение диким зверям, и я не был распят на кресте. Мне не предложили выпить яд цикуты (способ, которым был казнен Сократ), и меня не увлекли наркотики. Мне не пришлось сесть в поезд, который увозил в ГУЛАГ. В конце концов, я имел вновь удовольствие убедиться, сколь мало оригинальными были мои поиски, по следам избитых вопросов в устах вереницы монахов, безумцев, поэтов, королей, философов и святых. Очень древние вопросы - это правда, и которые всегда переживали свои ответы. Как они будут выглядеть, по мнению той загадочной личности, к которой меня несет двигатель самолета? Я знаю ее имя: Шри Матаджи Нирмала Деви.