Шри Шанкарачарья, "Самопостижение"
(Перевод с санскрита - surat0).
Практикующим, уничтожившим грехи, спокойным и непривязанным, чья цель - освобождение, сочиненный для удовлетворения их нужд, предлагается этот трактат о самопостижении.
Из всех иных духовных дисциплин постижение есть воистину единственная практика непосредственного освобождения. Как без огня не приготовить пищи, так и без познания не достичь свободы.
Деятельность не противоречит неведению, а поэтому и не устраняет его. Лишь понимание разрушает неведение, как свет рассеивает густой мрак.
Кажущийся обусловленным по причине незнания, когда оно сокрушено, независимый в своей сути, воистину вспыхиваю я, подобно солнцу, вышедшему из-за облаков.
Практика непрерывного познания очищает душу, загрязненную неведением, по свершению чего знание само растворяется в душе, как выполнившее свою задачу лекарство растворяется в теле.
Этот преходящий мир воистину похож на сновидение. Переполненный влечениями, отвращением и прочим, он кажется истинным до поры до времени, но после пробуждения становится нереальным.
Мир кажется истинным, как перламутр - серебряным, до тех пор, пока не постигнут Брахман, недвойственная основа всего.
В обусловленности, которая есть основа вселенной, Верховный Господь проявляет, хранит и уничтожает миры, подобные пузырям на воде.
Подобно тому, как браслеты и другие украшения отлиты в золоте, всевозможные феномены проявлены в вечном, всепроницающем Вишну, который сам по себе есть единство бытия и сознания.
Подобно всепронизывающему пространству, Господь также кажется обусловленным различными ограничениями, а из-за этих различий - разнообразным, но когда эта кажимость устранена, становится единым и необусловленным.
Из-за связи с множеством определенных условий, субъект переносит на себя социальный статус, имя, возраст и многое другое, столь же различное между собой, как вкус, цвет и прочие характеристики воспринимаемых им объектов.
Рожденное, как говорят, из пяти грубых элементов, которые сами суть производное от суммы пяти тонких элементов, и обусловленное деятельностью прошлого, физическое тело есть место для переживания удовольствий и страдания.
Тонкое же тело, возникшее из пяти пран, ума, интеллекта и десяти органов чувств, состоящих из тонких элементов, которые не есть производное от суммы еще более тонких, предназначено для практического опыта.
Безначальное бессознательное, невыразимое и необъяснимое, называется причинным телом. Утвердись в понимании своего отличия от этих вышеперечисленных трех тел.
Подобно тому, как кристалл на голубом фоне становится голубым, так и посредством связи с пятью покровами, чистый субъект уподобляется им.
Как зерно от шелухи, так и суть самого себя, глубинную и чистую, должно отделить от тела и других соединенных с нею оболочек ударами логического анализа.
Хотя я всегда вездесущ, но свечусь не везде, и лишь умозрение, подобно чистой воде, способно отразить мое сияние.
Отличного от тела, органов чувств, ума, интеллекта и других объектов, всегда осознавай себя, подобно царю, лишь свидетелем их активности.
При задействованных органах чувств, не умеющий распознавать сам себе кажется действующим, как луна кажется бегущей среди бегущих облаков.
Функционирование тела, органов чувств, ума и интеллекта обусловлено самосознанием, как жизнедеятельность людей - солнечным светом.
Из-за неспособности к различению признаки деятельности, тела и органов чувств накладываются на чистый субъект или истинное сознание, как синева на небо.
По причине невежества мы наделяем себя ментальной обусловленностью и волеизъявлением, как рябью на воде наделяют луну, в воде отражающуюся.
Страсти, желания, удовольствия, страдания и прочее действительны в присутствии интеллекта, но в глубоком сне, когда он отключен, их нет, следовательно, и принадлежат они интеллекту, но не мне.
Как лучезарность присуща солнцу, прохлада - воде, а жар - огню, так бытие, сознание, блаженство, непрерывность и чистота являются моей сущностью.
Мысль "я знаю" возникает тогда, когда присущие мне самосознание и интеллект обретают единство в невежестве.
Как мне чужды изменения, так интеллекту чуждо осознание, и воистину напрасны все познания души человеческой, пребывающей в иллюзии: "Я действующий и я же видящий".
Как веревку принимают за змею, так и себя считая душой, можно все время держать ее в страхе. Тот же, кто знает: "Я не являюсь душой и пребываю за пределами самого себя", становится бесстрашным.
Лишь я освещаю интеллект, органы чувств и прочее - они не в состоянии пролить на меня свет, как абажур не может осветить лампу.
В познании самого себя нет нужды знать что-либо иное, ибо я и есть сознание. Точно так же, чтобы увидеть свет лампы, другая лампа не нужна.
Полностью отринув все ограничения, говоря о каждом из них: "Не это, не это", осознай посредством этих великих слов единство себя и того, что за пределами себя.
Тело и прочие производные невежества есть лишь видимость, недолговечная, как мыльный пузырь. Отличный от всего этого, осознай себя Брахманом, чистым и незапятнанным.
Нет для меня рождения, старости, истощения, смерти и прочего, ибо я отличен от тела. Также не связан я со звуком и другими объектами органов чувств, потому что органов чувств у меня нет.
Нет для меня страданий, страстей, злобы, страха и прочего, ибо не обладаю умом. Бездыханный, безумный, чистый и так далее, согласно сказанному в писаниях.
Бескачественный, бездеятельный, вечный, неконцептуальный, незапятнанный, неизменный, бесформенный и всегда свободный, я совершенно чист.
Подобно пространству, я пронизываю все внутри и снаружи, неизменный, существующий одинаково во всем, непривязанный, незапятнанный и неподвижный.
А то, что вечно, чисто, свободно, едино, неделимо, недвойственно, и есть Брахман, чья сущность - блаженство, истина, знание и беспредельность.
Таким образом, непрерывная практика понимания: "Я воистину Брахман" разрушает невежество и все его последствия, как панацея излечивает все болезни.
Сидя в уединенном месте, отрешенный, держащий чувства под надзором, медитируй на самого себя, единого и беспредельного, не думая ни о чем ином.
Понимающий растворяет в себе одном весь видимый мир с помощью своего понимания, поэтому он видит себя всегда единым, как едино чистое пространство.
Отказавшись от форм, каст и всего остального, достигший запредельной цели пребывает в полном сознании и блаженстве, которые есть он сам.
Разница между постигающим, постижением и постигаемым не видна за пределами самого себя, там, где единство сознания и блаженства сияет само по себе.
Если трение медитации о дерево души осуществляется непрерывно, то вздымается пламя знания, пожирающее без остатка все топливо невежества.
Когда изначальная тьма рассеяна заревом знания, то я, подобно солнцу, проявляюсь сам по себе.
Вечно присутствующий, я кажусь недостижимым из-за непонимания, но проявляюсь сразу же, как только оно устранено, подобно драгоценности, обнаруженной на своей же шее.
Как дерево по ошибке можно принять за человека, так и в Брахмане можно углядеть отдельную душу, которая исчезнет сразу же, как только познается ее сокровенная суть.
Знание, возникшее из восприятия природы реальности, моментально устраняет невежество в отношении "меня" и "моего", как путаницу в направлениях.
Полностью просветленный йогин вмещает в себе воистину всю вселенную и посредством глаз мудрости во всем видит самого себя.
Я действительно являюсь всем миром, и нет ничего отличного от меня, как нет посуды отличной от глины, поэтому я вижу себя во всем.
Постигший это обретает освобождение при жизни. Отринув прежние ограничения состояний, он обретает сущность бытия, сознания и прочего, подобно тому, как гусеница, отринувшая землю, становится бабочкой.
Перебравшись через океан заблуждений, убив демонов страсти и отвращения, йогин сливается с тишиной и сияет самодовольством.
Отбросив привязанность к непостоянным внешним удобствам и довольствуясь комфортом самого себя, он сияет в себе, как лампа в абажуре.
Соприкасаясь с обусловленностью, мудрец, как воздух, не держится за нее. Понимая все, он живет, как дурак, свободным ветром гуляя по жизни.
Уничтожив ограничения, мудрец погружается в однородную природу Вишну, как вода в воду, воздух в воздух и свет в свет.
Осознай Брахман тем достижением, достигнув которого, нельзя достичь большего, и счастьем, выше которого нет другого счастья, а также знанием, дальше которого нет иного знания.
Осознай Брахман тем, после созерцания чего нельзя увидеть иного, и став которым, нельзя стать ничем иным, а постигнув, нельзя постичь большего.
Осознай Брахман тем, что наверху, внизу и по сторонам исполнено бытия, сознания и блаженства, недвойственное, беспредельное, вечное и единое.
Осознай Брахман тем, что, согласно Веданте, есть неизменное, неделимое и единое блаженство, проявляющееся посредством отрицания форм.
Это то целостное блаженство, одной капли которого достаточно, чтобы Брахма и другие относительные боги стали блаженны в той или иной степени.
Это то, что соединяет собой все вещи и благодаря чему их функционирование пропитано сознанием всенаполняющего Брахмана, как молоко жиром.
Осознай Брахман тем, что не тонко и не грубо, не коротко и не длинно, не рождено, неизменно, не имеет ни формы, ни качества, ни цвета, ни определения.
Осознай Брахман тем светом, которым светятся солнце и другие светила, освещая всю вселенную, и который нельзя этим светом осветить.
Проникая собою все извне и изнутри, освещая всю вселенную, сияет Брахман, как огонь, докрасна раскаливший железную сферу.
Брахман отличен от вселенной, но нет ничего, помимо Брахмана, а все, что кажется таковым, есть иллюзия, подобная пустынному миражу.
Все видимое и слышимое есть не что иное, как Брахман, а Брахман есть не что иное, как знание истины, недвойственного бытия-сознания-блаженства.
Все собою наполняющее самосознание бытия доступно глазам мудрости, но недоступно глазам невежества, как сияющее солнце недоступно слепому.
Душа, согретая огнем знания, который был зажжен слушанием, размышлением и пониманием, избавляется от всех нечистот и сияет, как золото, собственным светом.
Воистину я, как восходящее в сердечном пространстве солнце познания, разрушаю тьму, проникаю везде и все поддерживаю, освещая собой все вокруг.
Тот, кто не ограничен ни местом, ни временем, ни расстояниями, кто присутствует везде, устраняет крайности, незапятнанный в своем вечном блаженстве, свято следующий самому себе, не впадая в деятельность, тот станет всеведущим, вездесущим и бессмертным.
Конец трактата о самопостижении.
Практикующим, уничтожившим грехи, спокойным и непривязанным, чья цель - освобождение, сочиненный для удовлетворения их нужд, предлагается этот трактат о самопостижении.
Из всех иных духовных дисциплин постижение есть воистину единственная практика непосредственного освобождения. Как без огня не приготовить пищи, так и без познания не достичь свободы.
Деятельность не противоречит неведению, а поэтому и не устраняет его. Лишь понимание разрушает неведение, как свет рассеивает густой мрак.
Кажущийся обусловленным по причине незнания, когда оно сокрушено, независимый в своей сути, воистину вспыхиваю я, подобно солнцу, вышедшему из-за облаков.
Практика непрерывного познания очищает душу, загрязненную неведением, по свершению чего знание само растворяется в душе, как выполнившее свою задачу лекарство растворяется в теле.
Этот преходящий мир воистину похож на сновидение. Переполненный влечениями, отвращением и прочим, он кажется истинным до поры до времени, но после пробуждения становится нереальным.
Мир кажется истинным, как перламутр - серебряным, до тех пор, пока не постигнут Брахман, недвойственная основа всего.
В обусловленности, которая есть основа вселенной, Верховный Господь проявляет, хранит и уничтожает миры, подобные пузырям на воде.
Подобно тому, как браслеты и другие украшения отлиты в золоте, всевозможные феномены проявлены в вечном, всепроницающем Вишну, который сам по себе есть единство бытия и сознания.
Подобно всепронизывающему пространству, Господь также кажется обусловленным различными ограничениями, а из-за этих различий - разнообразным, но когда эта кажимость устранена, становится единым и необусловленным.
Из-за связи с множеством определенных условий, субъект переносит на себя социальный статус, имя, возраст и многое другое, столь же различное между собой, как вкус, цвет и прочие характеристики воспринимаемых им объектов.
Рожденное, как говорят, из пяти грубых элементов, которые сами суть производное от суммы пяти тонких элементов, и обусловленное деятельностью прошлого, физическое тело есть место для переживания удовольствий и страдания.
Тонкое же тело, возникшее из пяти пран, ума, интеллекта и десяти органов чувств, состоящих из тонких элементов, которые не есть производное от суммы еще более тонких, предназначено для практического опыта.
Безначальное бессознательное, невыразимое и необъяснимое, называется причинным телом. Утвердись в понимании своего отличия от этих вышеперечисленных трех тел.
Подобно тому, как кристалл на голубом фоне становится голубым, так и посредством связи с пятью покровами, чистый субъект уподобляется им.
Как зерно от шелухи, так и суть самого себя, глубинную и чистую, должно отделить от тела и других соединенных с нею оболочек ударами логического анализа.
Хотя я всегда вездесущ, но свечусь не везде, и лишь умозрение, подобно чистой воде, способно отразить мое сияние.
Отличного от тела, органов чувств, ума, интеллекта и других объектов, всегда осознавай себя, подобно царю, лишь свидетелем их активности.
При задействованных органах чувств, не умеющий распознавать сам себе кажется действующим, как луна кажется бегущей среди бегущих облаков.
Функционирование тела, органов чувств, ума и интеллекта обусловлено самосознанием, как жизнедеятельность людей - солнечным светом.
Из-за неспособности к различению признаки деятельности, тела и органов чувств накладываются на чистый субъект или истинное сознание, как синева на небо.
По причине невежества мы наделяем себя ментальной обусловленностью и волеизъявлением, как рябью на воде наделяют луну, в воде отражающуюся.
Страсти, желания, удовольствия, страдания и прочее действительны в присутствии интеллекта, но в глубоком сне, когда он отключен, их нет, следовательно, и принадлежат они интеллекту, но не мне.
Как лучезарность присуща солнцу, прохлада - воде, а жар - огню, так бытие, сознание, блаженство, непрерывность и чистота являются моей сущностью.
Мысль "я знаю" возникает тогда, когда присущие мне самосознание и интеллект обретают единство в невежестве.
Как мне чужды изменения, так интеллекту чуждо осознание, и воистину напрасны все познания души человеческой, пребывающей в иллюзии: "Я действующий и я же видящий".
Как веревку принимают за змею, так и себя считая душой, можно все время держать ее в страхе. Тот же, кто знает: "Я не являюсь душой и пребываю за пределами самого себя", становится бесстрашным.
Лишь я освещаю интеллект, органы чувств и прочее - они не в состоянии пролить на меня свет, как абажур не может осветить лампу.
В познании самого себя нет нужды знать что-либо иное, ибо я и есть сознание. Точно так же, чтобы увидеть свет лампы, другая лампа не нужна.
Полностью отринув все ограничения, говоря о каждом из них: "Не это, не это", осознай посредством этих великих слов единство себя и того, что за пределами себя.
Тело и прочие производные невежества есть лишь видимость, недолговечная, как мыльный пузырь. Отличный от всего этого, осознай себя Брахманом, чистым и незапятнанным.
Нет для меня рождения, старости, истощения, смерти и прочего, ибо я отличен от тела. Также не связан я со звуком и другими объектами органов чувств, потому что органов чувств у меня нет.
Нет для меня страданий, страстей, злобы, страха и прочего, ибо не обладаю умом. Бездыханный, безумный, чистый и так далее, согласно сказанному в писаниях.
Бескачественный, бездеятельный, вечный, неконцептуальный, незапятнанный, неизменный, бесформенный и всегда свободный, я совершенно чист.
Подобно пространству, я пронизываю все внутри и снаружи, неизменный, существующий одинаково во всем, непривязанный, незапятнанный и неподвижный.
А то, что вечно, чисто, свободно, едино, неделимо, недвойственно, и есть Брахман, чья сущность - блаженство, истина, знание и беспредельность.
Таким образом, непрерывная практика понимания: "Я воистину Брахман" разрушает невежество и все его последствия, как панацея излечивает все болезни.
Сидя в уединенном месте, отрешенный, держащий чувства под надзором, медитируй на самого себя, единого и беспредельного, не думая ни о чем ином.
Понимающий растворяет в себе одном весь видимый мир с помощью своего понимания, поэтому он видит себя всегда единым, как едино чистое пространство.
Отказавшись от форм, каст и всего остального, достигший запредельной цели пребывает в полном сознании и блаженстве, которые есть он сам.
Разница между постигающим, постижением и постигаемым не видна за пределами самого себя, там, где единство сознания и блаженства сияет само по себе.
Если трение медитации о дерево души осуществляется непрерывно, то вздымается пламя знания, пожирающее без остатка все топливо невежества.
Когда изначальная тьма рассеяна заревом знания, то я, подобно солнцу, проявляюсь сам по себе.
Вечно присутствующий, я кажусь недостижимым из-за непонимания, но проявляюсь сразу же, как только оно устранено, подобно драгоценности, обнаруженной на своей же шее.
Как дерево по ошибке можно принять за человека, так и в Брахмане можно углядеть отдельную душу, которая исчезнет сразу же, как только познается ее сокровенная суть.
Знание, возникшее из восприятия природы реальности, моментально устраняет невежество в отношении "меня" и "моего", как путаницу в направлениях.
Полностью просветленный йогин вмещает в себе воистину всю вселенную и посредством глаз мудрости во всем видит самого себя.
Я действительно являюсь всем миром, и нет ничего отличного от меня, как нет посуды отличной от глины, поэтому я вижу себя во всем.
Постигший это обретает освобождение при жизни. Отринув прежние ограничения состояний, он обретает сущность бытия, сознания и прочего, подобно тому, как гусеница, отринувшая землю, становится бабочкой.
Перебравшись через океан заблуждений, убив демонов страсти и отвращения, йогин сливается с тишиной и сияет самодовольством.
Отбросив привязанность к непостоянным внешним удобствам и довольствуясь комфортом самого себя, он сияет в себе, как лампа в абажуре.
Соприкасаясь с обусловленностью, мудрец, как воздух, не держится за нее. Понимая все, он живет, как дурак, свободным ветром гуляя по жизни.
Уничтожив ограничения, мудрец погружается в однородную природу Вишну, как вода в воду, воздух в воздух и свет в свет.
Осознай Брахман тем достижением, достигнув которого, нельзя достичь большего, и счастьем, выше которого нет другого счастья, а также знанием, дальше которого нет иного знания.
Осознай Брахман тем, после созерцания чего нельзя увидеть иного, и став которым, нельзя стать ничем иным, а постигнув, нельзя постичь большего.
Осознай Брахман тем, что наверху, внизу и по сторонам исполнено бытия, сознания и блаженства, недвойственное, беспредельное, вечное и единое.
Осознай Брахман тем, что, согласно Веданте, есть неизменное, неделимое и единое блаженство, проявляющееся посредством отрицания форм.
Это то целостное блаженство, одной капли которого достаточно, чтобы Брахма и другие относительные боги стали блаженны в той или иной степени.
Это то, что соединяет собой все вещи и благодаря чему их функционирование пропитано сознанием всенаполняющего Брахмана, как молоко жиром.
Осознай Брахман тем, что не тонко и не грубо, не коротко и не длинно, не рождено, неизменно, не имеет ни формы, ни качества, ни цвета, ни определения.
Осознай Брахман тем светом, которым светятся солнце и другие светила, освещая всю вселенную, и который нельзя этим светом осветить.
Проникая собою все извне и изнутри, освещая всю вселенную, сияет Брахман, как огонь, докрасна раскаливший железную сферу.
Брахман отличен от вселенной, но нет ничего, помимо Брахмана, а все, что кажется таковым, есть иллюзия, подобная пустынному миражу.
Все видимое и слышимое есть не что иное, как Брахман, а Брахман есть не что иное, как знание истины, недвойственного бытия-сознания-блаженства.
Все собою наполняющее самосознание бытия доступно глазам мудрости, но недоступно глазам невежества, как сияющее солнце недоступно слепому.
Душа, согретая огнем знания, который был зажжен слушанием, размышлением и пониманием, избавляется от всех нечистот и сияет, как золото, собственным светом.
Воистину я, как восходящее в сердечном пространстве солнце познания, разрушаю тьму, проникаю везде и все поддерживаю, освещая собой все вокруг.
Тот, кто не ограничен ни местом, ни временем, ни расстояниями, кто присутствует везде, устраняет крайности, незапятнанный в своем вечном блаженстве, свято следующий самому себе, не впадая в деятельность, тот станет всеведущим, вездесущим и бессмертным.
Конец трактата о самопостижении.